Жизнь от Гражданской до Великой Отечественной войны

Из воспоминаний Зацепурина Якова Григорьевича 1916–1986 гг.

Жизнь от Гражданской до Великой Отечественной войны

Из воспоминаний Зацепурина Якова Григорьевича 1916–1986 гг.

Краткая история моей жизни

Я родился в 1916 году в деревне Ковалево. Жизнь моя сложилась сложная и трудная. При появлении меня на белый свет была Германская война, а затем Гражданская война. Я в то время был совсем маленький, но кой-чего помню: сегодня деревню занимают «красные», завтра «белые». Запомнилось: мы с бабушкой и матерью сидели в подвале, вдимо спасаясь от ружейно-артиллерийских выстрелов. К нам в дом попал снаряд, пробил две стены дома, при выходе из дома, разорвался на улице, вблизи дома, но никто не пострадал. Помню, в 1921 году был сильный голод, досталась тогда всем тяжелая жизнь: хлеба небыло, собирали и ели липовый лист, лебеду, много разного другого суррогата. Отец и мать моя были неграмотные и верили в разные суеверия и грехи. В те трудные годы была эпидемия натуральной оспы, не обошла она и меня. Прививку от оспы мне не делали, грешно, в 4,5 года я сильно переболел, в результате на лице у меня остались оспины и бельмо на правом глазу. С 1924 года по 1929 год учился в школе, учение давалось по среднему, в 4 классе учился два года, ввиду болезни. К 1928 году семья у нас стала 13 человек: отец с матерью, Григорий Корнилович и Ольга Варфоломеевна, два старших брата, Илья и Петр, оба женатые, у обоих дети. Семья была большая, дружная и трудолюбивая. Машин в хозяйстве не было, все работы производили вручную. Земли по семье было мало, да и та в разных местах, участки от 7 соток до 1 га. Специальности у отца никакой не было, вот и пилили лес на тес, дольной пилой, у богатых мужиков, для того чтобы заработать денег на покупку вещей для себя и кой-чего купить в хозяйство. Было тогда у нас две лошади и две коровы, наше хозяйство считалось середняцким. В начале 1928 года мать сильно заболела и померла, после чего и начались трудности в моей жизни. После смерти матери не стало союза в семье: снохи начали ругаться меж собой. Старшему брату построили дом и отделили его, затем выдали замуж сестру, затем отец Григорий Корнилович нашел вдовушку, Арину М., которая была зажиточной: век прожила, детей небыло, жили вдвоем с мужем, он работал портным, хорошо зарабатывал. Вот отец мой и позарился на её богатство, хотя родственники и соседи отговаривали его жениться на ней. Не смотря, на уговоры, отец почти воровски ушел к Арине, забыв, что у него 11-летний сын нуждается в его заботе и опеке, оставил его жить с братом. Вскоре началась коллективизация, брат Петр вступил в колхоз, и я следом за ним, где и началась моя трудовая деятельность. Я год работал в правлении колхоза рассыльным, брат лето проработал в колхозе, зиму на лесозаготовках, а затем уехал на производство в Свердловск, на строительство Уралмашзавода. Вот тут мне и объявила сноха Нина бойкот: иди, говорит, жить к отцу. Я собрал свои шмотки и пошел жить в чужой дом, к злой мачехе. Не прошло и месяца, я стал в доме лишним: много ем, ношу грязь в дом, мачеха начала ругаться с отцом, говорит, я тебя брала одного и мне больше никого не надо. Меня отдали в Орду, в семилетнюю школу учиться. В выходные и домой идти не хочется, мачеха говорит: ты зачем пришел, дрмоед? Все идут из дому с домашней стряпней, а у меня в сумке одни книги, да тетради, правда при школе была столовая, хоть и плохо, но кормили три раза, за счет колхоза. После 7 месяцев учебы, мачеха сказала: хватит учиться, иди работать. На этом и закончилось мое образование. Проработав два месяца в колхзе, меня с оказией отправили в Свердловск, к брату. Брат, сам еще жил не важно, устроил меня учеником слесаря на завод. Работа была не знакомая, но мало по малу привык и познакомился с рабочими. Вскоре стал выполнять более ответственную работу и поошрения за нее, стал приобретать кой-чего на себя. Проработав около года, к счастью опять бежит несчастье: в связи с завершением стройки наш цех закрыли и меня отправили в распоряжение отдела кадров. Я был не совершеннолетний, мне было 15 лет, ученики в другие цеха не требовались, а к самостоятельной работе меня не допустили и отобрали продовольственные и хлебные карточки. Я, не солоно хлебавши, вынужден был вернуться в деревню. Стал работать в колхозе, внешне все выглядело хорошо, меня окружали друзья и товарищи, а домой хоть не показывайся: лишнее ешь, здорово «рвешь» на себя, вобщем причин для придирок мачехи находится множество. Мачеху привлекли к уголовной ответственности, за некачественное молоко, сданное государству. Присудили ей 6 месяцев принудительных работ, с отработкой в с. Орде. Отец повез её в Орду на отработку, я остался домовничать, затопил утром печь, а трубу открыть забыл и понес молоко к соседям на сепаратор. Когда вернулся домой, в доме было все черно от копоти, ну , думаю теперь меня мачеха точно съест. Но в Орде, мачехе, принудительные работы заменили штрафом в 300 рублей, она приехала счастливая и все обошлось. Осенью мне исполнилось 16 лет и меня от колхоза, вместе с односельчанами в количестве 75 человек, отправили в Пашийское лесничество на лесозаготовки.  В лесу нужно иметь силу и смекалку, а у 16-летнего подростка, какая сила и смекалка. В лес все ехали с большими котомами с хлебом и продуктами, а у меня было 2 каравая хлеба, лист сухарей, да 1 кг крахмала – вот и весь мой запас. До места добирались 5 суток, все продукты у меня кончились. В лесу сформировали бригады, а нас подростков никто в пай не взял, и нас поставили на заготовку дров из сухарника для бараков, столовой и бани. Продукты и хлеб выдавались за выполнение нормы, нормы были завышены, выполняли их редко, только в отдельные дни порелые мужики, а куда там подросткам. Нам как повременщикам давали 450 грамм хлеба в день, правда, нас немного поддерживали повара, иногда давая что-нибудь поесть. Не прошло и полмесяца, как от такой жизни и работы люди стали убегать домой, таким образом, нас осталось в лесу из 75 человек, около 10, повара, пилоправы, да мы подростки. Вскоре, сбежавших, прислали обратно, они привезли с собой продукты и для столовой привезли из колхоза картошки, начали варить побольше похлебки. Мне отец послал из дому 4 кило муки, я стал стряпать лепешки, таким образом, немного подкрепившись, решил бежать домой с одной девкой, но тут дезертиров стали ловить и отправлять обратно. Добравшись до Перми, купил кило коммерческого хлеба и сразу съел, так и добрался до дома. Мачеха опять встретила бранью, говорит лень тебе работать. Из деревни нас опять отправили в Ординское лесничество, в д. Грязнуху, на заготовку дров для ординских учреждений, а через две недели стали опять всех отправлять в Пашию – там не выполняется план. Меня мачеха с отцом посылают работать в Пермь, а там нигде без паспорта не принимают, пришлось возвращаться домой. На обратном пути я заехал в совхоз, бывший им. Кабакова, во 2 отд. (ныне п. Южный), зашел к дяде, он порекомендовал устроиться там, на работу. 23 января 1934 года я устроился на работу в совхоз в качестве слесаря, да вот тут и живу до настоящего времени. Много воды утекло за эти 40 лет, были радости, были и трудности, но уже с этого дня я стал на самостоятельный путь. Через месяц работы купил себе чесанки с галошами и так месяц за месяцем стал зарабатывать побольше и стал покупать кой-чего для себя. Со слесарной работой по ремонту машин быстро освоился и завоевал авторитет. Нормы выработки выполнял на 150 и больше %. Вступил в комсомол, активно учавствовал в общественной работе. Лето 1934 и 1935 годов был слесарем на полевом стане 3-го отделения, по ремонту сельхозмашин и тракторов. За хорошую работу, в майские и октябрьские праздники я получал первые премии. Осенью 1935 года меня назначили на курсы комбайнеров, перед этим мне дали отпуск и комитет комсомола дал задание изготовить переходящее красное знамя, так как они узнали, что я рисую заголовки в совхозную стенгазету, лозунги и т.д. Вот сижу я дома, рисую герб на красном знамени, ко мне заходит незнакомый мужчина, представился преподавателем из Свердловского художественного техникума, набирает учеников на художников. И вот представте себе – я отказался от учебы, не смотря на уговоры преподавателя. Я тогда по молодости, а вернее по глупости считал, что комбайн, это самая сложная и главная машина, нет ничего лучше этой специальности, спустя 40 лет не могу простить себе ошибки в выборе специальности. Работая потом комбайнером, иногда поздней осенью в дождь и зимой на молотьбе в стужу, я потерял все свое здоровье – спокаялся поздно. Учеба на курсах в Зюкайской школе комбайнеров давалась легко, питание было хорошее, а для ударников учебы отдельно обеды лучшего качества и дешевле. Я все 6 месяцев был ударником учебы, стало быть, имел преимущество во всем. Поскольку я работал до учебы слесарем, то мне давали на обработку поковки. 8-ми месячную программу мы успешно закончили за 6 месяцев. наш класс все шесть месяцев держал переходящее Красное знамя. Окончил курсы с аттестатом тракторист-комбайнер, бригадир тракторной бригады. По приезде в совхоз нас сразу всех курсантов посадили на трактора СХТЗ, вскоре в совхоз пришли новые комбайны «Коммунар» и СЗК. После посевной собрали комбайны, обкатали и повезли их по отделениям, меня направили работать в 3-е отделение, где я работал до курсов. Перед началом уборки я решил сделать поворот в своей жизни: жениться на своей девушке, с которой дружил немного больше года. Известил о женитьбе отца и старшего брата. После окончания работы 27 июля 1936 г., запряг лошадку, захватил с собой свою Анну и поехали регистрироваться в Ковалевский сельсовет. Зарегистрировались, и брат Илья повел нас к себе домой на кружку чая. Узнав об этом, мачеха пришла к окну брата и начала поздравлять нас молодых, конечно не с хорошим наставлением, а с большой руганью и бранью – говорит, зачем не спросил её совета, кого брать замуж, стала перечислять всех старых девок, которых можно было взять замуж. Аннушка, услышав такую шумиху от мачехи, чуть не убежала от меня домой. Приехав домой пошли ночевать к женину отцу, у Аннушки тоже была не родная мать, ненамного лучше моей мачехи, так же нас встретили с боевым крещением, с руганью. Вот таков был наш первый брачный день жизни, так началась наша семейная жизнь. Первое время работы на комбайне у меня шло не все гладко: теоретические знания одно, а практика, другое. За первый сезон убрал 270 гектаров, конечно маловато. После окончания уборки, мы, подсчитав свои возможности, кое-что, продав, купили корову, которую с трудом прокормили. Осенью мы переехали жить на центральную усадьбу совхоза, нам дали квартирку, не большую, но отдельно, не в бараке. Так жили до 1939 г., когда мы с женой переехали на 3-е отделение, где и жили в казенной квартире до 1944 г., когда привезли из Ковалево, с моей «старины», небольшой амбар, из него и сделали, хоть и маленькую, но свою избу. 

 22 июня 1941 г., в выходной день, рабочие совхоза рубили дрова на отведенной делянке, весело и с хорошим настроением, после работы идем домой, шутим, разговариваем и не знаем, какая новость ждет нас дома. В поселке переполох, всех собирают на митинг, где сообщили, что Германия напала на Советский союз войной, вот с этого дня, партия за партией начали отправлять мужчин на фронт. Я был снят с воинского учета, из-за глаза и меня в армию не брали. В 1942 г., вызвали в военкомат и поставили на военный учет, но с нами был директор совхоза и он настоял в военкомате, чтобы нас поставили на бронь, так как в совхозе на машинах работать некому, остались старики женщины и дети. Мы, кто на броне, стали работать бригадирами тракторных бригад и на тракторах и комбайнах одновременно. Хотя мы на фронте не были, но и дома нам досталось тоже нелегко: за всю войну небыло, ни выходных, ни отпусков и работали с раннего утра до поздней ночи, но как бы трудно не было, нас никто не бомбил, не летали пули, спали спокойно. Было так, что днем работали на уборке, а ночами, зачастую приходилось выполнять другую работу, т.к., людей и техники тогда не хватало, всю работу выполняли женщины, старики и дети, хоть и тяжело, но выполняли Государственный план поставок. За военный период выковалось много хороших кадров из женщин и подростков, за что многие рабочие совхоза были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», я тоже был награжден этой медалью. После войны совхоз был подсобным хозяйством Пермского завода № 90, часть прдукции сдавали в ОРС этого завода, остальное государству.

Я проработал комбайнером 27 лет. На прицепных комбайнах работать было очень тяжело, на них я и потерял все свое здоровье.

 У комбайна стоит Яков Зацепурин