Устюгов В.Д. служил в царской армии, воевал в Гражданскую за "красных", от Вятских полян до Ялуторовска, дважды болел тифом, освобождал от "белых" Красноуфимск и Екатеринбург, после войны был председателем Верх-Суксунской волости, работал в Суксуне, в Торговище. После 1924г. переехал в Свердловск, учился и работал в газете "Труд", корреспондентом по Уралу. Детей у него не было жизнь закончил в Доме старчества. Он сохранил архив Суксунской парторганизации, но так и не смог его передать никому. После смерти, вероятно в макулатуру сдали.
Устюгов Василий Демидович
Летопись
села Советная
Устюгов
Василий Демидович 1898-1971г. Фото 1942
года.
© Белых В.А.
=
Летопись села Советная.
-
Некоторые исторические данные по селу Советная:
В
старых документах, пишется село Советенское, которое из этих названий
правильное? Можно предполагать, что с. Советная берет свое начало с 1750-1760
годах (На самом деле есть документы, что Советная
появилась вслед за Черным Яром, Мазуевкой, Сабаркой, Брусяной, в 1650-1660 годы.
В.Д. исходил из того, что советянам достались худшие земли, потому, что лучшие
были уже заняты. На самом деле на лучших землях жили татары, а русских селили
на землях, купленных у татар. См. мою книгу Советная. В.Б.).
Исходя из некоторых источников, можно предполагать, что самое старое русское
поселение на Сылве, Торговище, один из храмов в нем был построен в 1619 году, а
другой в 1715 году. На западной и на восточной горах в Советной, были железные
рудники. В руднике на восточной горе, велась добыча руды до 1908-10 годов. Я
еще запомнил, как с этих рудников зимой возили руду на Молебский железоделательный
завод, летом руду не возили – не было дорог. На западной горе рудник прекратил
свое существование давно, старики не помнили, когда там велись работы, и следов
рудников не сохранилось почти.
По мере увеличения жителей
Советной, земли нарезались все дальше, от 10 до 25 км. от села. Заселившимся
позднее (вероятно Чучеварка) земли тоже отводились далеко, станы Козивонята,
Степанята. На отведенных землях крестьяне строили маленькие избушки, с
небольшими оконцами и с не большим двором-крышей. Избушки были приспособлены
для житья летом и зимой, в каждой имелась печь для обогрева и приготовления
пищи. Половину весны и все лето крестьянин с семьей проводил на поле. Со
временем образовались станы: Федулята, Медведево, Варенята, Калинята, Лощилята,
Оганенки, Белоглазовы, Степанята, Оверичи, Козивонята, Тетеревята, самый
большой из них – Степанята – больше 20 избушек.
Руду
доставали самым примитивным способом: пробивался шурф 5-10 метров глубиной, в
зависимости от залегания руды, ставился ворот, как на колодце, за веревку
привязывали бадью, для подъема руды. Для спуска и подъема людей, на веревку
привязывался костыль. Лопата и кайло, вот и вся техника добычи руды. Бывали
несчастные случаи и увечья людей. Добытую руду крестьяне возили на своих
лошадях на Молебский завод, за 40 километров. На хорошей лошади, с хорошей
сбруей, можно увезти 30-40 пудов (500-600 кг.), за один раз. Завод принимал
руду по 5 копеек за пуд. (1р.50к. – 2 рубля, за воз руды). Сюда входило все:
добыча и перевозка.
Дневной заработок квалифицированного
рабочего составлял 10 копеек. Подробнее см. в книге Советная. В.Б.
В 1907-1910 годах, заводы были закрыты, как не
рентабельные, рудники прекратили свое существование.
Руду советяне начали добывать и
плавить её в мелоченых печах, после 1670г., до 1822г., когда генерал де Генин
запретил плавить руду кустарям, из-за слишком большого расхода руды и леса. Обе
горы в Советной были голые, лес вырос на месте рудников. См. подробнее в книге «Советная». В.Б.
Вначале
(ул.) Горинцев было когда-то кладбище, старики, жившие в 1850-1870 годах, не
помнили, чтобы в их бытность, хоронили на этом кладбище, место это называется
сейчас «Могилки», тут стояла часовенка. В Троицу, Духов день, в летние
религиозные праздники, у часовенки совершались богослужения. С 1910 года, это
место стало заселяться. См. книгу Советная. В.Б.
=
Мятежники.
Мятеж
у В.Д. Устюгова описан в отдельной тетради, но она очень плохо сохранилась:
почти половина каждой страницы не читается. Некоторые факты близки или
совпадают с версией А.П. Кашиной и моей, опубликованной в книге «Советная», а
то, что не совпадает, противоречит фактам, установленным по документам.
(Устюгов
Василий Демидович в своих записках пишет что «мятеж» был в 1815-20г., однако
точно установлено, событие произошло 22 июля 1867 года. Якобы советяне убили самого
генерал-губернатора Пермского края, но такое событие наверняка отразилось бы в
истории России, изучали бы в школе, однако ничего подобного не было. Он пишет,
что одна из дочерей указала на 75-летнего старика Ипата. Ипат редкое для
Советной имя. Наиболее подходящий Устюгов Ипат Сергеевич 1800г.р. Василий
Демидович пишет, что сослали около 130 человек и ещё более десяти участников
событий убежали в лес и пропали без вести, однако такой убыли населения в
метрических книгах не зафиксировано. Он также пишет, что первым допрашивали
старосту, он сказал – ничего не видел, стражники его сильно избили, и он через
неделю умер. Староста Третьяков Мирон Иванович умер через год в 1868г., о чем
есть запись в метрической книге.
По
слухам, осужденных увезли на освободившиеся от декабристов Нерчинские рудники,
в Сибири они назвали свое поселение Советной. В книгах почтовых индексов такого
н. п. нет. Советная – единственное поселение
с таким названием.
Документального
подтверждения этих событий в архивах я пока не нашел, хотя, многие, гораздо
менее значительные события в архивах имеются и многократно повторяются – либо
документы не сохранились, либо власти не придали этому событию никакого
значения, потому что ничего, кроме шума, не было. В.Б.)
Географическое
положение с. Советная.
Село
Советная расположено в Прикамье, в 45 километрах, южнее города Кунгура.
Ближайшая железнодорожная станция – Усть-Кишерть – 25 км от Советной. Село
расположилось, между западной и восточной горами, в долине, как в лодке. С юга
гора «Пиканиха», с севера небольшие пологие горы. На западе, в 2-х километрах
от села проходит старый Московско-Сибирский тракт, по обеим сторонам которого,
растут старые березы. (По
преданию, посаженые к приезду в Екатеринбург, императрицы Екатерины II.
В настоящее время не сохранились, но растет потомство. В.Б.).
Посередине села, с севера на юг течет небольшая речка Санда, которая берет свое
начало из Чучеварки. (На
старинной карте она вытекает из оз. Круглого. В.Б.).
Лет 50 (от нашего времени лет 150) тому назад, летом, ребятишки и взрослые
купались в Санде, в последнее время речка стала пересыхать, засоряться и
обмелела. В селе имеется одно озеро, называется «Тимичье», других естественных
водоемов нет.
Было и есть, «Одинарское болото»,
озеро в Одине, прямо в горе. Еще есть озеро «Букина Яма», в 1 километре, в
сторону Дикого озера, которое периодически исчезает и появляется вновь. В.Б.
Почти у каждого крестьянского двора был
выкопан колодец, или на несколько дворов. Зимой речка Санда перемерзала,
полоскать белье женщины ездили на ключ, под Пиканиху, в Опалихино. На полях
водоемов тоже никаких не было, около станов копали копанцы в низинах, из них
брали воду для себя и для скотины.
В
административном отношении Советная входила в Верх-Суксунскую волость,
Введенскую по-старому, Красноуфимского уезда, Пермской губернии. В 5 километрах
на юг от Советной, находится Суксун-завод, где был механический завод братьев
Каменских и кустарные мастерские по выработке самоваров и других
металлоизделий: ведра, замки и пр. Предприятия по пошиву обуви, выпечке хлеба и
кондитерских изделий. В Суксуне, каждую неделю по понедельникам, был базар, на
который съезжались крестьяне окрестных деревень. Советная с севера на юг
протянулась на 4 километра. Улицы и переулки назывались: Край, Горинцы,
Подгора, Шамары, Федулята, Одина, Лощилята, Чучеварка, Горошата. В Советной
было около 400 дворов, 2000 человек жителей, все русские. Постройки у крестьян
были однотипные, бедные: крестьянская изба и двор, крытые сомой, во дворе был
амбар, хлев, загородка для коровы и лошади. Если корова телилась зимой, то
теленка приносили в избу, пока не окрепнет. Продуктивность скота была очень
низкая, потому что кормили коров, овец, в основном соломой, сеном кормили
только лошадей, коровы давали 1-2 литра за удой, куры неслись только летом. Постройки
дополнялись еще баней, которая, в целях пожарной безопасности, стояла в
отдалении от дома. Бани топились по-черному. Как правило, вся семья по субботам
ходила в баню, многие любили попариться. У тех, кто был побогаче, крыши изб
были крыты тесом, у богатых железом, за сенями стояла клеть, размерами часто
больше избы.
Случаи.
Хочу
рассказать об одном случае из истории нашего села. Я не буду называть настоящих
фамилий, имен, а буду называть крестьян по прозвищам. Нужно сказать, что в
обращении друг с другом, было принято называть людей по предкам, прозвищам,
например: Макаровы, Савины, Демидковы, Демкины, Гурьяновы, Олексины, Фролковы,
Климины, Пахомковы и т.д. Говорили: Васька Демидков, Яшка Гурьянов, Петька
Макаровых, Тюнька Ипатовых и т.д. В селе было много интересных людей, о которых
можно увлекательно рассказывать. Вот один из таких, по имени Митька, 45-47 лет,
физически здоровый, только было слабое зрение. Он никогда не носил рукавиц, в
любой мороз ходил без шапки, баня у него была землянка, в огороде, в отдалении
от домашних построек. Зимой Митька в баню ходил в одной рубашке, парился он
один, потому что никто другой не мог выдержать такой его температуры. Парился
он березовым веником долго, потом выйдет, поваляется в снегу и опять на полок,
так повторяется несколько раз. После такой бани, он сразу выпивал литр
холодного кваса. Пища у него, как у всех малокалорийная, но Митька употреблял
её в больших количествах и за всю жизнь никогда не чем не болел. Однажды он
все-таки заболел, послали за фельдшером, который осмотрев больного, выписал
хинин, выдал 12 порошков, и велел принимать по одному порошку три раза в день.
Митька решил скорее вылечиться и употребил все 12 порошков единовременно, и
чуть было не поплатился жизнью. Потом фельдшер рассказал, что такую дозу хинина
мог выдержать самый сильный организм и крепкое сердце, которое имелось у
Митьки. В Советной было много таких сильных, интересных и умных людей.
Я
знал мужчину, звали его Тюнька Молчун, он всю жизнь батрачил у богатого
торговца кулака, было ему лет 30-35. Никогда он не был женат, и никогда никто
не видел и не слышал, чтобы Тюнька имел какое-либо отношение к женщинам. Он был
высокого роста, широк в плечах, русоволосый, со светло-голубыми глазами,
красавец мужчина. Никогда не болел, никого в жизни не обидел. Однажды он ехал с
поля на трех подводах, в распутицу. Впереди на захудалой лошаденке ехал бедняк,
телега застряла в колее, лошаденка вытащить не может. Подошел Тюнька и велел
выпрягать клячу, когда лошадь выпрягли, он впрягается в оглобли и вытаскивает
телегу из колеи. У Тюньки была мать, добрая, тихая, работящая, жили они в
избушке, и больше ничего у них в хозяйстве не было. Однажды Советную облетела
весть, что Тюнька Молчун задавился у себя дома. Он висел в петле, привязанной к
перекладине во дворе. Сбежался народ, тут же стоя на коленях, рыдала его мать,
Авдотья, оплакивала своего единственного сына, Тюнюшку. Староста послал за
урядником в волость, без урядника нельзя было вынимать из петли, урядник
приехал часа через полтора. Тюнька был вынут из петли, составлен акт и через четыре
дня его похоронили. Так никто и не узнал, из-за чего задавился Тюнька, да никто
и не интересовался этим вопросом. Так закончилась жизнь хорошего человека. Поп
Конюхов отказася отпевать в церкви Тюньку, по церковным законам не разрешалось
удавленников, вносить в церковь.
Направление
сельского хозяйства в Советной.
Основное
направление – зерновое полеводческое хозяйство. Главными культурами зернового
хозяйства были: рожь, овес, пшеница, ячмень, из бобовых культур сеяли горох.
Технические культуры лен и конопля, каждый крестьянин сеял пять-десять соток,
из трав сеяли клевер и тимофеевку.
Питание
и одежда крестьян.
Питание
крестьян по объему было большим, а по калорийности очень низким. Хлеб пекли в
основном ржаной, только по праздникам пекли пшеничный серый хлеб. Зажиточные
крестьяне питались больше пшеничным хлебом, о белом хлебе большая часть
крестьян не имела представления, не знали вкуса, они видели белый хлеб только
на базаре. Другие продукты: капуста, картошка. редька, репа, лук, квас, брюква.
Корова была почти в каждом хозяйстве, но доили молока мало, из-за плохого
корма: овсяная и пшеничная солома, а то, и ржаная. Мясо крестьяне ели только по
праздникам. Я помню в годы моей юности, нагуляешься, придешь за полночь домой,
есть хочется, отрезаешь ломоть черного хлеба, раздавишь луковицу, посолишь –
вот и все питание. Из репы и свеклы зимой делали «паренки», варили сусло. По
религиозным обычаям было много постов: Великий пост, Филипповки, и другие
посты, когда не разрешалось, есть скоромную, «молосную» пищу, ели растительное
льняное и конопляное масло с овощами. Посты длились почти половину года. Были
крестьяне, которые не соблюдали постов, про них говорили: безбожники, греха не
боятся.
Лен,
конопля, были очень важными для крестьян культурами, потому что, абсолютное
большинство крестьян одевались в свое, домотканое полотно, изо льна и конопли.
Только в праздники молодежь одевалась в ситцевые, или, в лучшем случае
сатиновые (говорили сатинетовое) сарафаны и рубахи. Девушки, как и женщины, носили
сарафаны до пят. Сверху сарафана кофточка, с наглухо застегнутым воротом. На
ноги одевались самовязанные чулки, из суровых ниток летом, зимой из шерстяных ниток,
и ботинки с резинкой. Сарафаны и кофточки женщины, в большинстве случаев, шили
сами. Верхняя одежда женщин зимой: шуба на меху, без воротника, покрытая
простым материалом, в редких случаях сукном. На ногах зимой валенки, на работу
лапти. Мода не менялась многие десятилетия, дети носили то же, что и отцы.
Мужчины носили рубашки косоворотки, осенью длинные кафтаны на легкой подкладке,
зимой носили шубы на меху. Обувь летом кожаные сапоги, зимой валенки, на работу
надевали лапти, в любое время года. У мужчин часто менялась мода на головные
уборы: носили фуражки с широким околышем и лакированным козырьком, носили шляпы
с узким околышем, с загнутыми полями, пирожком. Зимой у мужчин были в моде
высокие бобровые шапки, с плисовым верхом, но такие шапки не все могли
приобрести. Парни из бедных семей носили простые шапки из овчины. Женщины
носили платки, полушалки, шали. В богатых семьях девушкам покупали пуховые
оренбургские шали, летом шелковые платки (полушалки). В 1913-15 годах мода
стала меняться на обувь, нижнее платье, как у женщин, так и у мужчин. Стали
появляться резиновые галоши (колоши), надевали их на ботинки, сапоги и не от
сырости, но и в самую жаркую погоду. Зимой колоши надевали на валенки-чесанки,
тоже больше для красоты. Вся эта праздничная одежда и обувь, сберегалась на
долгие годы, часто ее донашивали дети. Полотно для одежды изготавливалось в каждой
семье женщинами. Когда лен и конопля вырастет, их выдергивают с корнями из
земли и связывают в снопы, потом обмолачивают семя. Обмолоченные снопы конопли
замачивают в болоте на определенное время, а лен расстилают осенью на поляне.
Вымоченную коноплю и лен сушат, потом мнут на специальных мялках, получается
волокно, которое треплют, чешут. Когда был большой урожай льна и конопли, для
обработки устраивали «копотиху» - помочь. На копотиху приглашались
родственницы, соседи, знакомые, человек 15-20. Женщины целый день мнут,
треплют, чешут, вечером хозяйка выставляет угощение, разные кушанья,
самодельное пиво, брагу, редко водку. Приглашается гармонист. Копотихи
устраивались и в богатых семьях и в бедных – разница была в количестве
работавших и в угощении. Копотихи устраивались осенью, после полевых работ,
когда в хозяйстве есть чем угостить. Для замужней женщины, это был почти
единственный случай в году, когда можно выпить, попеть песен, поплясать.
Женщины в заунывных песнях, выплачут свое горе, свою тяжелую женскую долю. В
праздничные дни женщине выпить пива, поплясать и пр., считалось не приличным –
соседи осудят, и муж не разрешит. Мужики на копотихе могли присутствовать
только в качестве зрителей. С выходом замуж в 18 лет, у девушек кончалась
молодость и маленькая девичья свобода.
Зимой,
чистое конопляное и льняное волокно, женщины и девушки прядут, при маленьких
коптилках, а то и при лучине. Потом пряжу окрашивают в разные цвета, и ткут из
нее на кроснах (специальном станке деревянном), разное полотно: для штанов,
рубах, становин (нижние женские рубахи), пологов, половики и пр. Вся эта работа
на женских плечах. Мужики только сеют и помогают дергать лен и коноплю, соберут
кросна.
Ближайшие
земли вокруг села были поделены межами на мелкие полоски от четырех соток, до 1
гектара, земля тогда измерялась переездами. Как правило, самая плохая земля – в
горах, на камнях, всегда оказывалась у бедняков, соответственно и самый низкий
урожай. У богатых крестьян урожаи были хорошие, потому что земля была лучше, и
они хорошо удобряли свою землю. Землю пахали деревянной сохой с железным
лемехом, одной лошадью от зари до зари, вспахать можно было ¾ га. Пахота, была
самая тяжелая работа для лошади и пахаря, соху нужно было все время крепко
держать в руках и направлять. Худая лошаденка с трудом тянет соху и к обеду,
лошадь и пахарь выбиваются из сил. У богатых крестьян кони были упитанные,
пахать на них было легче. Траву косили косами, «литовками», хлеб жали серпами,
в наклон, по 16 часов, до двух месяцев, это был адский труд. Питание в страдную
пору было плохое: черствый хлеб, картошка, каша без жиров. Обмолачивали хлеб
цепами, молотилами на гумне, с овином, для сушки снопов, перед обмолотом.
Обмолот снопов производился, как правило зимой, под крышей заливали площадку
водой, потом на льду раскладывали высушенные в овине снопы в два ряда,
колосьями во внутрь, с обеих сторон вставали по несколько человек, и начинали
молотить, колотить цепами, чтобы выбить зерно. Потом зерно провеивали на ветру,
до появления ручных веялок. Машины: молотилки, веялки, жатки, косилки, стали
появляться в Советной после 1910 года, только у отдельных, зажиточных крестьян.
Все
лето крестьяне трудятся на ближних и дальних полях от рассвета до заката, а
осень и зимой надо еще вывезти урожай с дальних полей. Вывезти надо снопы на
гумно, дрова для дома, сено для скотины, в первую очередь для лошади. Все это
бедняки возят на одной худой лошаденке, осенью в распутицу, по грязи и колеям
до осей телеги, зимой по наметенным сугробам, ямам-ныркам, на морозе. Не приведи
бог, как говорили, лопнет завертка, сломается оглобля на морозе, вот тут и
помянет крестьянин всех святых и Богородицу не добрым словом. Одна поездка
занимала 12-14 часов, вперед и обратно.
У бедной семьи, а иногда и у середняков, хлеба
на год не хватало, приходилось брать его у кулаков, за отработку в страдную
пору. И вот так крестьянская семья из года в год влачила жалкое существование.
У многих крестьян весь скот зимой находился в загонах под крышей, за заплотом,
на морозе. Весной и летом скот выгоняли на поскотину, на выгон, за ворота, без
всякого пастуха. Поля с посевами были огорожены. Летом скот выгоняли вечером на
всю ночь, часто выгоняли и коней на выгон на ночь, утром скот возвращался домой
сам. Я не помню ни одного случая, чтобы у кого-нибудь потерялась скотина. На
ночь большинство крестьянских дворов не закрывалось, можно было свободно в
отсутствии хозяина войти в дом, но никогда не было пропажи имущества, не было
воров, не было воровства. Молодежь воспитывали: не воруй, трудись честно,
уважай старших, эта традиция передавалась из поколения в поколение. В семьях
были запреты, которые не обсуждались, и не объяснялось, почему нельзя: нельзя
есть с ножа, нельзя подорожничать, нельзя приносить из леса детенышей диких
зверей, говорили притчу. Только став взрослым человек понимал, почему нельзя.
За всю мою жизнь, был только один случай, когда со стана увели несколько
лошадей цыгане, с помощью Ваньки Варенят. Лошадей разыскали, воров поймали. На
сходке крестьяне решили Ваньку Варенят выслать из Советной. Это решение
властями было приведено в исполнение, Ваньку Варенят выслали в Сибирь на 2 года,
когда он вернулся обратно, ничего подобного за ним не наблюдалось.
Крестьянская
изба была площадью 15-20 квадратных метров, четвертую часть избы занимала печь,
в переднем углу стоял стол, на котором обедали, готовили пищу, месили тесто.
Возле стен стояли лавки, ни стульев, ни табуреток не было (вместо табуреток
использовали тюрики, для наматывания пряжи), вдобавок к этому, по среди избы
висела на очепе зыбка с ребенком. В такой избе жила семья из 6-8 человек, летом
можно было спать в сенях, в чулане, а зимой всем приходилось ютиться в избе.
Зимой вся семья располагалась спать на печи и на полатях, внизу, на деревянной
кровати, тем более на полу, спать было холодно. У большинства крестьян,
каких-либо постельных принадлежностей, матрасов, одеял, подушек, не было. Наша семья из 7 человек, отец с матерью спали
на печи, а мы, дети, располагались на полатях: под голову какой-нибудь
зипунишко, на всех один большой тулуп, вместо одеяла. В сильные холода,
дополнительно ставили железную печку. Почти в каждой избе было много тараканов,
чтобы от них избавиться, в сильные морозы открывали окна и двери и уходили жить
на неделю в баню или к соседям. Через год другой тараканы возвращались, и
начинали все сначала. Вся семья, не зависимо от количества проживающих, за стол
садилась одновременно, все хлебали из одной чашки, первым начинал глава семьи,
за шалости, детям попадало по лбу ложкой.
В
Советной старосту выбирали на общем сходе, как правило, из богатых крестьян. На
этом же сходе выбирали десятника, самого бедного крестьянина, работа его
заключалась в том, чтобы оповещать народ об очередном сходе и быть посыльным
при старосте и писаре. Часто староста был совсем не грамотный, поэтому писарь
играл главную роль. Грозным стражем порядка являлся стражник, за любую провинность,
он мог арестовать крестьянина и посадить в кутузку, на несколько дней. Советная
относилась к Верх-Суксунской волости, которая объединяла до 10 сел и деревень.
Волостное правление состояло из старшины, избираемого выборщиками от сел и
деревень, из богатых грамотных крестьян, и волостного писаря, который тоже
играл большую роль. Главную роль в волостном управлении играл урядник, которому
подчинялись все стражники волостных сел и деревень.
Половина семей села Советной занималась
плетением лаптей на продажу, для большинства из них, это был единственный
заработок. В зимнее время, по понедельникам, советинские крестьяне возили в
Суксун лапти, для продажи их приезжим скупщикам. Одна пара лаптей стоила от 3
до 7 копеек, при наличии сырья, один человек в день мог сплести 2-3 пары. Лапти
плелись зимой, в тесной избе, при освещении керосиновой лампы, а до 1900 года
изба освещалась лучиной. 80% населения в Советной было неграмотно, в нашей
семье из 7 человек, грамотных было четверо, у соседей из 8 человек, грамотный
один. В некоторых семьях грамотных не было совсем. В Советной было несколько
семей прогрессивных – все были грамотны, например братья Мосеевы из Чучеварки:
Андрей, Александр, Петр и еще несколько семей.
В
Советной была Церковно-приходская школа, которая занимала помещение 25-30 кв.
метров, в Земской избе, в нем учились 1,2,3 классы, 30-40 учеников. Со всеми
занимался один учитель. Были часы Закона Божьего, который преподавал поп.
Качество занятий, по сравнению с нынешней начальной школой, было несравненно
выше и лучше. Учитель того времени, целиком и полностью отдавался своему делу,
ученики были беззаветно преданы своему учителю. У многих ребят было желание
учиться дальше, но у крестьянских детей, после 3-х классов начальной школы,
заканчивалось образование, дальше мы учиться не могли, были таковые
материальные условия. Власть, не способствовала образованию народа,
неграмотными управлять проще. С малых лет ребенку вколачивали страх перед
Господом Богом и повиновение. Ни газет, ни книг крестьяне не видели, не читали.
В церкви была не большая библиотека из церковных книг, которые выдавал поп.
В Советной, около 7-8% крестьянских хозяйств,
не имели лошадей и коров, это были батрацкие хозяйства, они имели немного
земли, но её не обрабатывали. 3-5% кулацких хозяйств, имели торговлю бакалеей,
это Петрушка Колосопят, Петрушка Варенят, Ванька Родькин, Сапоговы, но они
прекратили торговлю в 1904 году. Каждое крестьянское хозяйство платило подати и
обязательные страховые, многим негде было взять денег на уплату налогов,
поэтому приходили староста, урядник и писарь, для описи имущества. Описывали
самовар, тулуп, какую-нибудь скотину и называли срок, к которому надо уплатить
недоимку, при неуплате в срок, забирали имущество или уводили скотину со двора.
Я хорошо запомнил эту троицу, и ненавидел их, за то, что часто описывали у нас
самовар, или тулуп.
-
Как молодежь проводила свой досуг.
Несмотря
на царившую бедность и бескультурье, молодежь Советной проводила свободное
время весело. Вся моя молодость прошла в Советной, я знал, что такое бедность,
непосильный труд, знал, что такое голод и обиды и все-таки, до сих пор не могу
забыть молодость в Советной. Хорошо помню своих приятелей, советинских девчат,
простых и скромных, помню их горячие поцелуи и жаркие объятия, жаль, что ничего
нельзя повторить.
Старый дом, за углом, здесь жил и дружил,
Здесь любимой руки я коснулся
И на бой
уходил
И с победой сюда я вернулся.
Свободное
время у молодежи – это воскресенье, и престольные праздничные дни. В
воскресенье парни и девушки собирались где-нибудь, для гуляния. У каждой части
села, у молодежи было свое место для гуляния. Например «Горинцы» собирались в
проулке, возле речки, «Краевцы» собирались около моста через Пещеру, «Шамары» и
Одинарцы собирались у Магазии. На этих гуляньях девушки под гармонь, а чаще
всего без всякого сопровождения, пели частушки про любовь и про измену. Здесь
же девушки и парни встречались для уединения, подальше от посторонних глаз. Не
дай бог, если девушку увидят родители вместе с парнем, тогда горе этой девушке.
Поэтому влюбленные парочки уединялись подальше, и там уж они вдосталь
наговорятся и нацелуются на всю неделю, так как, встретиться в другое время
было почти невозможно. Девушек, родители держали в большой строгости. В рабочие
дни девушкам было недосуг, они могли только на полчаса отпроситься отлучиться –
поболтать с подружкой о своем, о девичьем. Иногда девушки вечером устраивали
посиделки у кого-нибудь дома, где пряли куделю и вполголоса напевали песни.
Вести интимные, любовные разговоры они не могли, в присутствии родителей,
пригласившей девушки. Парни вечернее время проводили более свободно, ходили по
улице с песнями под гармонь, потом заходили в избу к одинокой вдове или
старику-бобылю, где слушали бывальшинки, кого-нибудь постарше: солдата или
хозяина избы. Играли в карты на деньги, а чаще на спички. Единственным
музыкальным инструментом была двухпланочная гармошка, с двумя парами
колокольчиков наверху. На гармошке крепились четыре маковки из цветного стекла,
на которые гармонист привязывал цветные ленточки, подаренные девушками.
Девушки, своим любимым дарили, красиво расшитые носовые платки, кольца, пояса.
После 1915 года появились новые гармошки – хромки, потом Венские двухрядки.
Этот единственный инструмент сопровождал праздничные гулянья, свадьбы, проводы
рекрутов в армию. Хороших гармонистов было не много. Гармошки были у детей
богатых родителей, но они, кроме «Улошной», ничего играть не умели. Хорошие
гармонисты играли частушки, Кадриль, народные песни и т.д. У меня был товарищ,
Михаил Федорович, по прозвищу Мишка Моленок, он был из бедной семьи, но отец у
него любил гармонь и купил её сыну, на последние деньги, последнюю модель.
Мишку играть никто не учил, у него был музыкальный слух, и он сам подбирал
услышанную мелодию, какой-либо песни. Мишка играл и пел песни с азартом, когда
шел с ватагой своих приятелей, глаза его блестели. В обыкновенном разговоре
мишка заикался, а песни пел без запинок. Мишка играл кадриль: «Во саду ли в
огороде», «Светит месяц», «Коробейники», «Камаринскую» и «Вдоль, да по речке».
Мы часто под его гармонь пели «Ермака», «Шумел, горел пожар Московский» и
другие песни. Мишка был хорошим другом и товарищем. Другим хорошим гармонистом
в Советной был Иван Федорович Никитин, по прозвищу Ванька Загозят, у него была
хорошая гармонь, и играл он грамотно, разные напевы и частушки, репертуар у
него был большой. Его крепко любила одна молодая красивая вдовушка, которая и
купила ему гармонь, по особому заказу. Далеко была слышна на заре
громкоголосая, мелодичная, узнаваемая гармонь, в руках Ваньки Загозят. А какое
удовольствие было слушать игру Ивана Федоровича, на этой гармони. Третьим
замечательным гармонистом Советной, на все времена, был Иван Степанович
Никитин, по прозвищу Ванька Мусолят. Это был исключительный талант музыканта,
гармониста, он не оставлял свою гармонь будучи женатым, взрослым. Он был
зверски убит кулаками, в 40-летнм возрасте, в 1918 году.
С
особым усердием веселилась молодежь в большие религиозные праздники: Пасху,
Рождество Христово. Особый смысл и широкое веселье было в престольные
религиозные праздники: Тихонов день, Лукаянов день, Макарьев день, для молодежи
и для взрослых, это были самые веселые праздники, каждый отмечали по три дня.
Особенно веселым был Тихонов день 29 июня, перед сенокосом, когда все цветет и
пахнет. К нему готовились заранее: шили наряды, готовили продукты, прибирались
в избе, на дворе, подметали улицу, убирали мусор, все выглядело по-праздничному.
Гулянье устраивали на западной горе, около пещеры (там еще не было леса). Там
была естественная аллея из пихт и елок, которая выходила обоими концами на
широкие поляны. Кругом была, ласкающая глаза зелень, на высокой горе, тут и
собиралась на гулянье молодежь Советной и гости из других деревень. Тут гуляли
и многие взрослые со сватами и новой родней. По аллее, взявшись за руки, гуляли
девушки по 10-20 человек, пели частушки, песни, плясали кадриль. В разноцветных
платьях, ярких цветов: красного, зеленого, голубого, лилового, и сарафанах,
кофточках, платках. Мелкие торговцы продавали сладости, орехи, семечки и
т.п. Тихонов день был шумным, пьяным,
поющим, пляшущим праздником. Почти никогда не обходилось без драк.
В
первое воскресенье июля, после Петровской Суксунской ярмарки, был еще один
праздник, неизвестно кем и когда установленный. В это воскресенье, в разгар
сенокоса, со всех станов люди съезжались на стан Варенята, приезжали гости из
Янчиков, Ключиков. Гулянье проходило на поляне в березовой роще, где пахло
цветами и спелой земляникой. На этом гуляньи молодежь наслаждалась своей
любовью, объятиями, поцелуями, но грань никогда не переступали, девушки строго
блюли свою честь.
В
зимнее время условий для гулянья и веселья значительно меньше. В праздники
молодежь арендовала избу у кого-нибудь одинокого, платили за это, кто деньгами,
кто каравай хлеба принесет, кто еще чего. В избе на 25 кв. метрах собиралось
30-40 человек, в тесноте, да не в обиде. Веселились, пели, плясали, устраивали
игры. Например, прятали колечко, если парень находил его у девушки, то выводил
её на середину избы и целовал и наоборот. Все игры заканчивались поцелуями. С
наступлением темноты все расходились – девушки вечерами с подругами собирались
ворожить.
Самый веселый зимний праздник не религиозный –
Масленица. Молодежь в Советной была относительно религиозная: парни и девушки
ходили в церковь справлять религиозные обряды, лишь потому, что их принуждали
родители. Праздник Масленицы длился целую неделю, заливались катушки с горы,
делались горки. С катушек парни и девушки катались парами на санках, безпарные
парни брали конные сани и катались с гор ватагой по 10-15 человек на санях.
Собирались зрители посмотреть, как сани сходят с колеи и переворачиваются в
овраг. Катались на конях, запряженных в кошевку, на дугу привязывали бубенцы,
сбрую украшали лентами. Молодость у деревенских парней и девушек заканчивалась
рано: девушек отдавали замуж в 17-18 лет, парней женили в 18-20 лет. Браки,
часто совершались не по любви, а по воле родителей. Поп, во время венчания
громовым голосом торжественно провозглашал: «Жена, да убоится мужа своего». В
библии написано: «Не муж создан для жены, но жена для мужа», «Жены повинуются
своим мужьям, как Господу». Религия освящала бесправие женщины. Все законы были
на стороне мужа, развестись было практически невозможно.
Со
дня венчания муж целиком и полностью распоряжался своей женой, хороший муж, по-человечески,
относился к своей жене, были мужья изверги, тираны, которые устраивали своей
жене каторжную, рабскую жизнь. Жена должна была все терпеть, жаловаться
куда-либо было бесполезно. Можно было изредка поплакаться своей матери, мать
посочувствует, вместе поплачут. Большинство родителей совсем не учитывали
пожелания своих детей, женили и выдавали замуж по своему усмотрению, по своей
выгоде. Невеста должна быть в первую очередь физически здорова, чтобы могла
жать, косить, молотить, белье стирать, словом выбирали как коня на базаре.
Крестьянский сын Васька, красивый парень со светло-голубыми глазами, любил дочь
бедной крестьянки Верку, красивую, крепко сложенную девушку со смеющимися
глазами, по вечерам и в праздники был слышен её звонкий певучий голос, она пела
и задорно плясала кадриль. Ваську женили на дочери старообрядца Александре,
конопатой, не красивой, но здоровой и крепкой, с хорошим приданым. Никто
никогда не слышал её песен, не видел пляски, Санка всегда была угрюма и все
время проводила в молитвах и постах. Верка еще долго оставалась в девках. У
богатого крестьянина Степана была красивая дочь Анна, она хорошо одевалась, все
ей любовались, многие ребята ухаживали за ней и я тоже любовался. Любила она
Ваньку из другой деревни, он приезжал к ней на красивом сером коне, по
праздникам и воскресеньям. Анна решила выйти за Ваньку «убегом», но отец узнал,
избил её и закрыл в чулане, под надзором матери. Потом её выдали замуж за
кулацкого сынка, в глухую деревню, который двух слов связать не мог и стрижен
был «под горшок». Еще один пример. Молодой парень, 18 лет Ванька, женился на
вдове Дарье, «вышел в дом», ей 30 лет, у нее крепкое хозяйство: хороший дом,
лошадь и всякая скотина, хорошая земля. Конечно, бывали случаи – женились по
любви, а бывало, до свадьбы не видали друг друга, а брак был удачный, приходила
любовь. Далее Василий
Демидович рассказывает о женской доле, на примере своей матери. В.Б.
=
Служба в царской армии.
В царское время ркрутские наборы – призывы в
царскую армию проходили ежегодно осенью. В армию призывались в возрасте 22 лет,
здоровые парни, малейший физический недостаток, плохое зрение и слух, другие
дефекты освобождали парней от призыва. Одного сына в семье не призывали, а
брали из семей, где было два, и более сыновей. По несколько сыновей, как
правило, было в бедняцких семьях, у богатых чаще было по одному сыну. Рекрута,
которым в этом году предстояло призываться, начинали готовиться к этому
плачевному дню, заранее. Многие призывники были уже женатые и имели детей.
Последний месяц рекрута гуляют: разъезжают на конях с гармошкой, песнями.
Рекрутов провожает вся Советная, с плачем, грустными песнями о расставании.
Последний
нонешний денёчек, гуляю с вами я друзья,
А завтра,
чуть светочек, заплачет вся моя семья.
Заплачет
мать моя и сёстры, заплачет брат и мой
отец.
Ещё
заплачет дорогая, с которой три года гулял,
Вести к
венцу её сбирался, любить до гроба обещал.
Провожая рекрута в армию, плакали
жена, мать, отец, родня, соседи и знакомые. С песнями и плачем шли через всю
Советную. Все знали, что не легкая служба солдатская. В царской армии
процветало издевательство, мордобой, поэтому рекрута старались отделаться от армии,
занимались членовредительством, отрубали пальцы ног, рук.
= Германская
война 1914 года.
Для советян началась неожиданно: в июне 1914г. из волости
(Верх-Суксуна) прискакал нарочный и вручил старосте пакет об объявлении
мобилизации нескольких возрастов. (75% советян были неграмотны, газет не
выписывали и не читали, поэтому многие события проходили мимо крестьян, не
замеченными). Сразу всем стало известно, что Германия напала на Россию. На
второй день староста на сходе, объявил о войне и о мобилизации первой партии из
30 человек, через двое суток. Мобилизованых будут отправлять в волость, а
оттуда в Красноуфимск и дальше. От страшного слова «война» село проснулось –
каждая семья заранее оплакивала мужа, брата, отца или сына. Рекрутов провожали
с пением и плачем до Верх-Суксуна.
Рекрута вы
рекрута, бритые головушки,
Может
больше не видать родимую сторонушку.
Прощайте
горы, прощай лес.
Прощайте
звёздочки небес,
Прощайте
синие моря,
Прощай
симпатия моя.
Следом началась
мобилизация лошадей. В Советной всё меньше и меньше оставалось трудоспособных
мужчин, большинство семей остались без хозяина. Вскоре пошли похоронные. В
первый же год погибли: Третьяков Игнатий
Дмитриевич 1892г.р., Сапогов Петр
Гурьянович и другие. Стали приходить покалеченные, Козионов Андрей Степанович 1894г.р. (Чигара) без ноги, Павел Васильевич Никитин 1893г.р.
(Сюнькин) и др., с рассказами о
недостатке снарядов, питания и обмундирования, о недовольстве властью и
деморализации войск. Фронтовики инвалиды открыто говорили, что войну мы
проиграем, потому что генералы и офицеры продали нас немцам. Напившись пьяными,
они кричали, что на фронте у нас кругом предательство, солдаты гниют в окопах,
их заедают вши. Распространялись слухи, что страной правит не царь Николай II, а Гришка Распутин и разные другие слухи, которые вызывали
отвращение к войне. Увеличились налоги и ратные сборы. Скота становилось все
меньше и меньше. Опустели магазины. Промышленных товаров совсем не отпускалось.
Не стало сахара и мануфактуры. Все больше хозяйств оставались безлошадными.
Поля обрабатывались плохо, зарастали сорняками, урожаи становились нищенскими.
В Советной появились беженцы с мест, занятых немцами. Процветала спекуляция,
некоторые кулаки и изворотливые мужики наживались на войне. Другие по
воскресеньям ходили в церковь и усердно молились за царя и отечество, поп
убеждал всех, что мы победим супостата с помощью господа Бога. Распространялся
слух, что на фронте в облаках появилась Богородица и указывала солдатам путь.
Распространялись листовки и брошюра о том, как казак Кузьма Крючков сражался с
12-ю немцами и уничтожал их, поддевая на пику. Власти вели пропаганду войны до
победного конца. Ропот и недовольство войной и плохим материальным положением,
охватывали почти все население.
В январе 1917 года провели последнюю мобилизацию молодежи
1898 года рождения: Устюгов Василий
Демидович, Сапогов Яков Иванович, Мосеев Максим, Козионов Иван Иванович (Корминых), Антропов
Григорий, Семисынов Петр И., Третьяков Павел Егорович (Илюхиных) и других,
а также оставшиеся старшие возраста. Не годным признали только одного Устюгова
Василия С., который месяца за три до призыва предусмотрительно отрубил себе
указательный палец. Были случаи, когда мобилизованные устраивали погромы. Так
мобилизованных из Артинского завода вели через Советную на станцию Кишерть, под
конвоем казаков.
В феврале 1917 года, после отречения царя от престола народ
растерялся – пропадем без царя. Поп Василий Конюхов продолжал молиться за
здравие царя Николая и его семейство. Учитель Цепилов Петр Андреевич и
Панкратов Леонтий успокаивали народ, вели разъяснительные беседы. После
свержения самодержавия в Советной ничего не изменилось: на своих местах
оставались волостной старшина, урядник, стражники и староста. Только иногда
приходила почта с письмами солдат с фронта, в которых они писали, что скоро
конец войне. Война продолжалась. Были крестьяне, правильно воспринимавшие действительность:
Панкратов, учитель Цепилов, но большинство населения Советной, рассуждали, что
без царя не прожить.
= Октябрьская
Революция. Советская власть.
В Советную революция пришла поздно, в начале 1918 года –
организовался первый Советский орган – Ревком.
Первыми активными участниками
были: Панкратов Леонтий, Козионов Михаил
(Мишка Баран), Желтышев Иван Миронович 1882г.р., Хлызов Петр, Козионов Андрей
Степанович (Чигара). Первым мероприятием Советских органов было
перераспределение земли: у богатых мужиков отрезали и нарезали беднякам,
многосемейным. В июне 1918г. был организован комитет бедноты, который возглавил Шадрин Роман Клементьевич – председатель, члены: Тимшин Александр, Воробьев Михаил,
Панкратов Леонтий, Желтышев Тимофей Степанович 1882г.р. и др. Земельную комиссию возглавил Трусов Дмитрий Дмитриевич. В Советную
прибыл продовольственный отряд 8-10 человек, у которого была задача изъять
излишки хлеба у кулаков и зажиточных середняков, в пользу голодающих рабочих. (Нижнесаранинские
красногвардейцы: Тетеревков Еремей
Петрович, старший отряда, Торопов
Петр Иванович, Крутиков Савелий
Тимофеевич, Трифонов Осетист
Гурьянович, Горбунов Захар Иванович, Печалин Петр Петрович, неизвестный и милиционер из
Верх-Суксуна Медведев Василий Никитович. В.Б.)
Активную помощь отряду оказывал комитет бедноты. Кулаки
стали прятать хлеб в поле, зарывать в землю, вести агитацию среди населения, о
скором падении Советской власти, угрожали комитетчикам. Был произведен обыск у
Советенского попа Василия Конюхова.
При обыске обнаружилось много мануфактуры, муки и зерна. Обыском руководил
Ванька Мусолят. Мужики возмутились, что побеспокоили попа. После всех этих
обысков и конфискаций кулаки затаили великую злобу на продотрядников и
работников комитета бедноты. Особую активность проявляли Чесноковы из Чучеварки, братья Устюговы
(Семишата), одинарские кулаки: Токарев
Андрон (Кривой) Федотович 1860-, брат его Матвей Федотович (Шибак) 1873-,
Токарев Федот (Федотко) Ефимович 1865-, и Трофим Федотович 1893-, Никитин Павел
Зиновьевч 1883-, Шадрин Николай, Чесноков Василий, Окинькины (Желтышевы) и
Степан Лазаревич Токарев 1889-. (Лазунин).
Они стали выступать с угрозами против неокрепшей Советской власти и Советских
работников, они были бессильны что-либо предпринять, поэтому выступления
кулаков оставались безнаказанными. В адрес председателя комитета бедноты и
Тимшина Александра были посланы анонимки с угрозами, Тимшина призывали в память
об отце вернуться в лоно Господа бога.
(Справка:
Тимшин Александр один из самых активных членов комитета бедноты. Сын
священника, он до 1918 года служил псаломщиком в Советенской церкви. Тимшин
имел среднее образование, после революции он отказался от сана псаломщика и
включился в активную борьбу за Советскую власть. Отец не препятствовал сыну в
идейных делах. В 1918 году Тимшин вступил в ряды Комуннистической партии и ушел
в Красную армию, был помощником начальника полковой школы 38 стрелкового полка,
потом был командиром роты на восточном фронте, ранен. В годы НЭПа он во всем
разочаровался, вышел из партии. Потом опять некоторое время служил псаломщиком
в Советенской церкви, после работал бухгалтером. Дальнейшая судьба неизвестна. В.Б.).
Комитетчики установили дежурство в доме псаломщика, где
располагался комитет, там и ночевали. Члены комитета бедноты были малограмотны,
а председатель Роман Шадрин был совсем не грамотный. Кулаки надсмехались над
комитетчиками: «безштанники» довели матушку Россию до разорения, недолго вам
править, скоро придет конец этим правителям. Кулаки знали, что начался
чехословацкий мятеж и наступление белогвардейских войск. 5-6 июля вспыхнуло
кулацкое восстание во всех волостях, с центром в п. Суксун. В первый день
восстания был убит кулаками активист Ванька
Мусолят (Никитин Иван Степанович 1884-1918г.), (его ещё живого закопали на кладбище), и несколько продотрядников,
остальных добили в Суксуне, всех их после войны перезахоронили на
Верх-Суксунском кладбище. Комитет бедноты арестовали в полном составе,
подвергли избиениям. Через несколько дней их освободил Кунгурский
красногвардейский отряд. Восстание подавили. Убитых похоронили на площади,
возле церкви. Расстреляли Чеснокова
Василия (Васька Долгий) за убийство продотрядовцев, остальных не тронули,
кулаки притихли, но обстановка оставалась тревожной. Восстановили комитет
бедноты и местный совет, приступили к сенокосу. Вскоре белые заняли
Красноуфимск, фронт приближался к Советной. Появились отступающие части и
учреждения в Суксуне и В-Суксуне. Кулаки опять стали поднимать голову. Помню я
приехал на поле наряжать подводы для отступающих Советских учреждений, где у
меня случилась стычка с братьями Устюговыми, Семишатами. Иван Васильевич
Устюгов, старший из братьев, прямо в лицо мне сказал, что не долго, осталось
вам властвовать, скоро вас попрут, я ему ответил, что мы скоро опять вернемся.
В сентябре 1918г. Советскими органами была объявлена
мобилизация трёх возрастов. Были мобилизованы: Антропов Григорий, Воробьев Степан Матвеевич, Козионов Иван Иванович
(Корминых) 1898-, Кузнецов Михаил Петрович (Сенькиных) 1898-, Никитин Григорий,
Никитин Николай Иванович (Родькин) 1898-, Поспелов Василий Михайлович 1898-,
Семисынов Петр Иванович, Третьяков Павел Егорович (Илюхиных), Третьяков Яков
Дмитриевич (Макаровы) 1894-, Третьяков Михаил Андреевич 1896-, Трусов Петр
Дмитриевич, Сапогов Яков Иванович 1898-, Сапогов Александр Васильевич. Я
добровольно направился в Красную армию, так как оставаться мне было нельзя. Через
Советную двигались отступающие части Красной армии. Среди отступающих людей, я
встретил Башкирцева Степана Парфеновича
из Торговища, сослуживца, он предложил идти с ними, я отказался. Многие
мобилизованные старались запастись
удостоверением, что они мобилизованы, а не добровольцы. Местные советенские
руководители охотно выдавали такие удостоверения всем желающим. Эти
мобилизованные заранее рассчитывали сдаться в плен белогвардейским войскам, но
не все на это пошли. Мобилизованных отправили в Комиссариат, эвакуированный из
г. Красноуфимска, находящийся в д. Моргуново, там осмотрели и отправили на
формирование в город Глазов. Сапогов Александр Васильевич, Воробьев Степан
Матвеевич, и др., получив обмундирование и оружие, убежали в лес, ждать белых.
Потом еще дезертировали из рядов Красной армии другие советяне: Козионов Иван
Иванович (Корминых), Никитин Николай Иванович (Ванька Родькин). После войны они
вернулись в Советную.
В декабре 1918 года
колчаковские войска пришли в Советную. Кулаки с нетерпением их ждали. Сразу
восстановили старые порядки. Во главе управления был поставлен Токарев Степан Лазаревич (Степка Лазунин). Колчаковцы заставили выкопать из
братской могилы у церкви тела убитых продотрядовцев, погрузить на телегу,
увезти на рудник и сбросить в шахту.
Руководил процессом некто Бронников. Эту работу заставили выполнить моего отца
Устюгова Демида Васильевича, как отца красноармейца. Братская могила была
уничтожена. Колчаковцы расстреляли советянина, который жил у Пещеры, фамилию не
знаю. О других репрессиях мне ничего неизвестно. Кулаки воспрянули духом –
настало их время. Колчаковское благополучие длилось не долго.
После майского отступления колчаковцы объявили мобилизацию,
забрали, кого смогли. Кулаки отдали в армию своих детей добровольно: Третьякова Игнатия Сергеевича 1899-,
Устюгова Григория Романовича 1901-, Устюгова Михаила Степановича 1900-1919г.,
Ваську Савишниных и других. Эти несмышленыши где-то бесславно погибли,
никто из них не вернулся в Советную. Из колчаковской армии не вернулись: Семисынов Петр Иванович, Устюгов Василий
Иванович 1899-1919г., Воробьев Степан Матвеевич, Сапогов Яков Иванович и
другие.
О своей
жизни Василий Демидович подробно написал в воспоминаниях: «О жизни и о себе».
В.Б.
Рассказ «Федорка».
Мне недавно довелось побывать в родном селе, Советной, где я
родился, провел детство и юношеские годы. Передо мной отчетливо встали картины
прошлого, жизнь и события моего бедного детства. В моей памяти осталось много
интересных историй и событий, о которых я и хочу рассказать.
Все истории и события относятся к 1909-1913 годам.
В Советной, у земского писаря, была интересная коза, которую
звали Федорка. Были козы и у других жителей нашего села, но, то были
обыкновенные козы, ничем не отличались от других коз.
Федорка свободно разгуливала по селу, хозяин ей предоставил
полную свободу. Иногда Федорка злоупотребляла этой свободой, летом, бывало,
заберется к кому-нибудь в огород, то в чужой двор зайдет. Все, от мала до
велика в Советной, Федорку знали, в свое время Федорка хорошо знала свое имя, и
сразу на него отзывалась. В обиду себя она не давала, могла постоять за себя. У
Федорки были большие лунообразные рога, длинная борода, внешне она больше на
козла походила. Пословица «упрям, как козел», ей подходила полностью. Если
случится что, Федорка идет прямо навстречу, она ни за что не свернет в сторону,
её нужно обходить. Федорка обладала хорошим обонянием, сразу чуяла, где
вкусненьким пахнет. Федорка была очень общительна, в стаде коз, овец, она
никогда не ходила, она всегда была там, где собирался народ. Она любила людей,
и они отвечали взаимностью, уважали её. Молодежь Советной, в праздничные дни
собиралась у магазии, Федорка всегда являлась туда, ляжет в сторонке и
наблюдает. Все расходятся по домам, и Федорка спокойно пошла домой. Случился
пожар, звонят в набат, все бегут на пожар, туда же спешит Федорка, встанет в
сторонке и наблюдает. Похороны или свадьба, святое дело, Федорка тут. У Федорки
была слабость, забраться куда-нибудь и съесть что-нибудь вкусное, когда её не
угощают, она обязательно зайдет в открытые ворота или двери, проверить, нельзя
ли поживиться. Рассказывает бабушка Дарья: «Было жарко, я во дворе расстелила
полог и устроились с внучкой отдохнуть, внучка вскоре уснула и меня старую,
сморил сон. Проснулась, батюшки мои, рядом с внучкой лежит Федорка, жует что-то
и смотрит на нас. Я на нее закричала, она даже ухом не повела». Маленьких детей
Федорка очень любила. В детстве друг у меня был соседский Игнашка, нам по 8
лет. Однажды он зовет меня: «Васька, иди скорей, у нас Федорка в сенях».
Прибежали, Федорка, засунув мордочку в корчагу, аппетитно ест кулагу1.
Вынет морду из корчаги, посмотрит на нас и продолжает свое дело. Мы с Игнашкой,
решили наказать воровку, взяли палки и крадемся в сени, Федорка увидела нас,
сообразила, чем ей грозит наше появление, попятилась назад, нагнула голову
вперед рогами, топнула передними ногами и пошла на нас. Мы бросились наутек. В
этот момент пришла Игнашкина мать: «Что вы ребята там делаете?». Услышав голос
взрослого, Федорка выбежала из сеней, мы за ней, она свернула в проулок и к
речке, мы решили поколотить её палками, когда мы подошли поближе, она нагнула
голову вперед и боднула меня рогами в живот, я свалился в крапиву. Игнашка
решил помочь мне и ударил козу палкой, она разозлилась, обернулась и боднула
его в бок, он оказался рядом со мной в крапиве. Я вскочил и ударил её палкой,
Федорка атаковала Игнашку в заднее место так, что у него штаны свалились, и
бросилась за мной, я перепрыгнул через изгородь и стал звать деда Макара.
Федорка стояла над Игнашкой, стоило ему пошевелиться, она начинала его бодать,
Игнашка орет во все горло. Прибежал дед Макар с палкой, Федорка убежала за
речку.
1Кулага,
это пареное солодовое тесто, замешанное в корчаге на кипятке, пополам с ржаной
мукой.
Дома нам обоим попало за Федорку. После этой истории мы
боялись Федорки, а она знала и запомнила нас, при нашем появлении принимала
боевой вид. Мы обходили её стороной.
У
крестьянина Емельяна баня стояла у речки. Жена Софья еще днем натопила баню,
закрыла её и ушла домой. Часа через два Софья с детьми пошла в баню. Дверь в
баню оказалась открытой, Софья подумала, что это муж открыл баню, чтобы
выпустить угар. Зашли в баню, зажгли фонарь, Софья начала раздеваться. Вдруг,
девочка закричала: «Мама, в углу черт». Софья прикрикнула на нее: «Твори
молитву, все пройдет». Сама глянула в угол, увидела рога, полураздетая
выскочила из бани, схватив детей за руки, и побежали домой. Дома Софья
предстала перед домочадцами с открытым ртом, сказать ничего не может. Сначала
все рассказала девочка, что в бане они видели черта, беса с рогами. Софья
пришла в себя, стала рассказывать все подробно, что видела черта с рогами,
глаза у него светятся, ногами стучит. Софья была первой в Советной, кто видел
настоящего черта. После рассказа Софьи поднялся переполох. Через полчаса почти
вся Советная знала, что у Омелькиных в бане черт. Новость обрастала все новыми
подробностями, стал собираться народ, соседка Крестина рассказывала, что черт
за Софьей гнался до самого дома, другая соседка, Егориха, говорит, что черт Омелиху
за горло душил, увидел крест и отпустил, а сам улетел по воздуху и залетел
Тарасихе в трубу. Тарасиху в Советной считали колдуньей. Посоветовавшись,
решили освятить баню святой водой, достали с божницы бутылку со святой водой,
икону Николая Чудотворца, медный крест и пошли с фонарями в баню, выживать
черта из бани. Со всех сторон сыпались советы: сжечь баню, идти исповедоваться,
идти за попом Дорофеем, чтобы покадил и ладану набросал. Двинулись к бане,
впереди самые набожные, с молитвой, с иконой и крестом, подошли к бане, Софья
брызжет святой водой, приговаривая молитву… изыди сатана окаянная. Когда
осветили фонарями баню – все ахнули и отпрянули назад. Черт преспокойно сидел
на пороге бани, мотал головой и что-то жевал, не смотря на иконы и святую воду.
Кто стоял дальше, кричали, что надо принести образ Иисуса Христа и Пресвятой
Богородицы. Черт не обращая внимания на крики, вышел из бани и шагом пошел за
речку, тут сразу все признали козу Федорку. Козу обозвали, как могли и стали
расходиться по домам. Оказалось, хозяин сушил в бане зеленый мох, для постройки
конюшни, коза уже не раз заходила пожевать свежего моху, хозяин её несколько
раз выгонял из бани. На другой день в воскресенье, у пожарки, Ванька Мусолят
рассказывал, как вчера у Емельяна поймали большущего черта с рогами и хвостом,
говорил что, вы мужики, чего доброго, дьякона Панкратия за черта не примите, он
своим обличьем очень похож на черта. Ни в бога, ни в черта Ванька не верил, об
этом он заявлял открыто, и неоднократно подвергался аресту. Однажды пьяный
Ванька доказывал религиозным мужикам, что бога нет: «К черту всех богов и
богородиц! Если есть бог, пускай он меня прямо тут накажет!». Бог Ваньку не
покарал, а на другой день его арестовал урядник и отправил в Красноуфимск под
суд, его осудили и выслали в Сибирь на два года. После возвращения из Сибири в
1915 году, Ванька открыто против бога и религии не выступал. Он был под
надзором и урядник предупредил, чтоб помалкивал, а то опять в Сибирь вышлют.
После революции Ванька активно участвовал в конфискации у попа Дорофея добра.
Во время кулацкого восстания в Советной в 1918 году, кулаки под руководством
попа Дорофея расправились с Ванькой Мусолят. Кулаки его сильно избили, бросили
в канаву у дороги, рассчитывая, что он больше не встанет и умрет в муках. Отец
и мать пытались увезти его домой, но кулаки их избили и сказали, что их ждет,
та же участь. На помощь Ваньке пришла его собака Шарик, он облизывал кровь с
ран, потом сидел рядом. У Ивана была пробита голова в нескольких местах, от
рубашки остались одни клочья. Он был физически очень сильным человеком, когда
пришел в сознание, встал на ноги и дошел до первых домов, попросил напиться.
Кто-то сказал кулакам, что Ванька жив, они его снова избили, бросили в телегу и
повезли на кладбище. Когда его хотели стащить с телеги и бросить в могилу, он
бросился бежать, ему выстрелили в спину, он еще перепрыгнул через изгородь, после
следующего выстрела упал. Его еще живого зарыли в могилу.
В
масленицу, в Советной был убит мужчина из соседней деревни, труп был обнаружен
утром за селом на дороге. Труп нужно охранять до приезда врача и следователя,
по указанию урядника, труп положили в дровеннике у Земской избы, на подвешенные
доски. Труп накрыли рогожей, староста для охраны выделил Григория Криворучку и
Егора Анкудинова. Над трупом повесили фонарь, чтобы было его видно из Земской
избы. Ночью оба охранника не выходили из помещения, потому, что боялись
покойников. Утром пришел сторож Савватей, истопил печки. Григорий и Егор,
в ожидании смены, ослабили надзор за
трупом, дед Савватей, был не трусливого десятка, пошел в дровенник за дровами.
В дровеннике он увидел, что покойника нет, сразу побежал к охранникам.
Охранники, сначала не поверили, потому что, труп только что лежал на месте.
Решили, что нужно идти, лично проверить и немедленно сообщить старосте и
уряднику. Григорий сначала идти в дровенник отказался, но Егор его припугнул,
что за такую охрану можно попасть в тюрьму, Григорий тюрьмы тоже боялся,
поэтому решил идти. Зажгли второй фонарь, и пошли в дровенник. В дровеннике они
увидели: покойник стоит на ногах, навалившись спиной на край досок, другие концы досок упирались в
перекладину, рогожа висела на груди трупа. В этот момент раздался фыркающий
звук, решили, что покойник фыркнул. Егор и Савватей пустились наутек, у
Григория подкосились ноги и он присел и заойкал: все молитвы от испугу забыл.
Он сквозь слезы кричал «ой, ой, свят, свят, спасите». От страху он даже чуть
подмок, но все же, пополз в Земскую. Рассвело, пришла смена, пошли в дровенник,
услышали, что там кто-то шевелится и фыркает, остановились, начали крестится,
читать молитвы. Вдруг дед Савватей говорит: «Да там наверно Федорка, когда я
шел, она около крыльца ходила, я о ней совсем забыл». Федорка лежала в
дровеннике и что-то жевала, мужики стали ругать её. Федорка из любопытства
залезла на доски с покойником, перевесила один конец, и случилось то, что
случилось. Потом мужики долго смеялись над трусостью друг друга. Шорник Николай
говорил мужикам, что не мертвых нужно бояться, а живых, мертвые никому не
вредят, а Давыдка Колосопят и Федотка Бугай, могут с живых шкуру спустить и по
миру пустить.
Земский
писарь жил рядом с церковью, зимой Федорка промышляла у церковной коновязи,
овес и сено в санях и кошевках. В январе в церковь приехала свадьба, венчать
молодых, когда все ушли в церковь, Федорка забралась в сани, поела овса и сена
и устроилась отдыхать. Закончилась церемония венчания, все стали выходить из
церкви и рассаживаться по кошевкам и саням. В санях, где отдыхала Федорка,
ехали две свахи, Марфа и Евдокия, когда они в потемках стали садиться в сани,
Федорка встала и хотела выпрыгнуть из саней. Марфа, увидев в санях морду с
рогами, упала в обморок, сбежался народ, Федорка была такова. Марфу привели в
чувство, она была беременна, в скором времени у нее начались преждевременные
роды. Потом по Советной поползли слухи, что в Федорку вселился бес, дъявол,
черт, правда, этому почти никто не верил. Потом выяснилось, что слухи
распускала прислужница попа, просфирня. Старуха Феклуша-Кликуша кричала, что
эту козу надо убить и сжечь. Поп Дорофей, в действиях Федорки нашел
антирелигиозные поступки и предложил земскому писарю, держать козу взаперти,
или продать куда-нибудь подальше.
Было у
Федорки в одно время два маленьких, беленьких козленка. Однажды Федорка с
козлятами забралась на колокольню церкви, козлята пролезли сквозь решетки
колокольни на карниз и разгуливали там, собрался народ, козлята из любопытства,
с краю карниза стали смотреть вниз, разглядывать, что народ делает. Уж очень
козлята были озорные: если ворота закрыты, пролезут под ворота, пролезут между
жердями изгороди или перепрыгнут через нее. Как-то они забрались в избу к
старушке Агафье, которая в это время поливала огурцы в огороде. В углу избы
стояла деревянная кровать, козлята и устроились на этой кровати поспать. Агафья
вернулась в избу, увидела спящих козлят и не стала их будить. Потом козлята
проснулись, потянулись и спрыгнули на пол, Агафья их поругала и они пошли по
своим делам. Потом козлят хозяин продал, и Федорка опять осталась одна.
Федорка не
любила собак, они её тоже не особенно жаловали. Зато Федорка была не равнодушна
к маленьким поросятам, пристально за ними наблюдала, на взрослых свиней она не
обращала внимания. Увидев женщин на завалинке, Федорка обязательно подойдет и
будет выпрашивать угощение, толкая женщин под локоть. Женщины её не злобно
поругают. К мужикам она не подходила, потому, что от них пахнет табаком. Мужики,
бывало, издевались над ней, подманят и дуют ей в нос табачный дым, Федорка начинает чихать,
крутить головой. Пьяных Федорка тоже не любила.
Жил в Советной одинокий старик Семен, жена у
него давно умерла, дочерей выдал замуж далеко. Все хозяйство у него состояло из
избы, собаки Жучки и кота Мартьяна. Дед любил животных, в ту зиму у него жил
хромой заяц, голубь с подбитым крылом, синичка и пара воробьев. Зайца дед
достал из силка, принес домой и через неделю зайчишка поправился, только
хромал. Зимой дед всю живность обогревал, кормил, лечил, а весной всех отпускал
на волю. Заяц осенью прискакал обратно, да так и остался у деда. Жучка и Мартын
не посягали на птиц, правда, кот пытался поцарапать зайца, за то, что он ел из
его чашки. Дед Семен на всю округу славился, как мастер рассказывать сказки,
знал он их много и мог рассказывать хоть всю ночь. Я сейчас вспоминаю, что дед
Семен знал почти все Пушкинские сказки и точно воспроизводил их, знал он сказки
и других писателей, хотя был совсем не грамотным. На базаре он часто покупал
песенники, книжки с картинками и заставлял кого-нибудь читать. Один раз он
заставил меня читать книжку «Дед Мазай и зайцы» три раза. Дед Семен сядет на
скамейку плести лапти, вокруг устроимся мы, ребятишки, и он нам рассказывает
сказки про чертей, тихо и таинственно, потом мы и из избы боимся выйти. Часто,
мы, отпросившись у родителей, оставались ночевать у деда, он нас напоит чаем и
уложит спать на полатях. Дед Семен был непревзойденный мастер по плетению лаптей,
неделю плетет, в понедельник, в базарный день снесет на базар в Суксун-завод.
Однажды дед шел с базара пьяненьким, распевая песенки, у изгороди Федорка
пощипывала травку. Дед Семен сел
напротив Федорки, хотел взять её за рога, угостить булкой, но от него пахло водкой.
Коза так его боднула своими рогами, что дед перевернулся к верху ногами, а она
пошла по своим делам. Дед вдогонку кричал: «Бессовестная блудница, чертова
скотина!».
Комментариев нет:
Отправить комментарий